«Если во всем ты видишь Его присутствие, и говоришь: «Господи, я недостоин такой любви Твоей лишь только потому, что я жажду ответить Тебе». Я недостоин, не в смысле «не надо». Я недостоин, в смысле, «Господи, что мне еще сделать для Тебя?», «чем мне послужить Тебе?», «что, Господи, я должен сделать, чтобы хоть сколько-нибудь быть благодарным всем Твоим дарам, которые Ты мне даешь, всем удивительным подаркам, которые Ты мне посылаешь, уловам, которые Ты мне даешь?». Господи, это все Твое. Это все Твое, Господи».
Во имя Отца и Сына и Святого Духа. Аминь.
А вот давайте каждый из нас припомнит, когда бы он сам себе сказал, что «я недостойный». Вот так, по-настоящему, от боли, от смелости, от честности. Прямо сказал себе, а еще и сказал вслух: «я недостойный человек». Я недостойна этой дружбы, или я недостойна этой любви, или я недостоин, чтобы ко мне относились по-другому. Я недостоин этой работы. Я недостоин этой должности. Я недостоин этих подарков или этих благ, которые у меня есть. Честно, давно ли такое было?
А еще честнее: а вообще такое было? Конечно, когда мы стоим перед иконой, когда мы стоим перед Причастием, мы, несомненно, чувствуем свою недостойность перед Богом. И говорим: «я недостоин причащаться Святых Христовых Тайн». Но даже в этих словах, будем откровенны, даже в этих словах слово «недостоин быть причастником» звучит как обычное мое расположение или как традиция. Но почему? Да потому что потом это недостоинство никак не воплощается ни во что.
Вот сегодня будущий апостол Петр, Симон, говорит Спасителю: «я недостоин, чтобы Ты был в моей лодке». После того, как Спаситель сначала с этой лодки проповедует, потом говорит ему: «отплыви, брось сеть», тот говорит: «да мы всю ночь ловили, ничего не поймали, но по Твоему слову сделаю».
И когда почувствовал, что сеть очень тяжела, в ужасе, как замечает святитель Феофилакт Болгарский, он говорить не мог, он потерял дар речи, он знаками говорит своим друзьям: «ко мне сюда плывите, здесь что-то происходит», знаками. Он даже сказать ничего не мог. И когда вытаскивает эту рыбу, и обе лодки начинают тонуть, и тогда Петр говорит: «выйди от меня, Господи, я недостоин, чтобы Ты был здесь со мной рядом».
Почему же это чувство, которое родилось у него, и которое он так выразил, таким удивительным, может быть, даже на первый взгляд, крайне странным словом, мы принимаем как чувство подлинной веры и исповедания Христа. Потому что потом, когда они оказываются на берегу, Спаситель говорит ему: «теперь будешь ловить души людей». И будущий Петр все оставляет и идет следом за Спасителем. И теперь он уже говорит: «я недостоин, чтобы Ты был в моей жизни, Господи, но я никого более достойным не вижу, чтобы всю свою жизнь отдать Тебе».
Когда человек говорит о своем недостоинстве, он это делает вполне сильно и смело, и важно, и значимо только тогда, когда не взвешивает себя и других. Когда не говорит, что рядом с этим человеком достойно быть вот этому или лучше всего мне. Я этого достоин, а этот все получил не по праву. Я достоин, чтобы обо мне говорили. Но только не этот человек, уж я-то знаю о нем. Эх, если бы я заговорил. И так во многом.
Нередко наше ощущение недостоинства складывается из еще более страшного – собственной гордости. То есть эта самая гордость и делает нас внутренне не просто достойными всего. А более того, еще заставляет требовать этого. Недостоин – это когда ты честно признаешься: «у меня не хватает сил любить». Недостоин – это когда ты честно самому себе говоришь: «я поступаю неправильно». Недостоин – это тогда, когда ты другого уважаешь и любишь больше, и говоришь: «ну, конечно же, пусть будет так». Недостоин – это тогда, когда ты все пространство присутствия рядом с Богом готов уступить другому.
Петр говорит: «выйди от меня, Господи, я недостоин, чтобы Ты был здесь, потому что мне очень тяжело понести то, что Ты от меня ищешь». Потому что мне, Господи, очень непросто понести то, к чему Ты, должно быть, зовешь меня. Ты этим богатым уловом, в прямом смысле этого слова, топишь всю мою жизнь. И лодки уже идут ко дну, наполненные таким количеством улова, которого никогда не было. Что, Господи, я дам Тебе? Что я готов, Господи, дать Тебе? Чем я, Господи, могу послужить Тебе? Только лишь тем, что пойти следом за Тобой. Так и происходит.
Он оставляет свои сети и следует за Христом. И сколько раз в его жизни будут повторяться эти удивительные поступки, смелые, решительные, до отчаяния, до самой последней точки. Он всю свою жизнь будет проживать так, чтобы быть во всем достойным Его. Хотя и по-человечески нередко будет слаб.
Обращение и этот удивительный улов рыб говорит нам об очень важном и значимом – о том, что в своей жизни мы, если уж и говорить по правде, то должны всегда, как драгоценный дар ценить то, что Бог дает нам – саму жизнь, счастье быть полезным, пользоваться смело своей совестью, не разменивая ее на глупости, своей душой, своим сердцем, открывать их для настоящих искренних чувств и верных чувств. И когда все это с благодарностью мы принимаем, тогда всегда лодка нашей жизни будет полной, даже с большим запасом, хватит всем. Когда в этой лодке ты говоришь: «Господи, это не я поймал, это не я заработал». Как многие говорят: «я всю свою жизнь к этому стремился, и вот теперь это мое».
Мое. Как бы тебе не потонуть с этим, с твоим. Если во всем ты видишь Его присутствие, и говоришь: «Господи, я недостоин такой любви Твоей лишь только потому, что я жажду ответить Тебе». Я недостоин, не в смысле «не надо». Я недостоин, в смысле, «Господи, что мне еще сделать для Тебя?», «чем мне послужить Тебе?», «что, Господи, я должен сделать, чтобы хоть сколько-нибудь быть благодарным всем Твоим дарам, которые Ты мне даешь, всем удивительным подаркам, которые Ты мне посылаешь, уловам, которые Ты мне даешь?». Господи, это все Твое. Это все Твое, Господи. Мы всю ночь ловили и ничего не поймали. Но так как Ты сказал, я сделаю это, Господи.
За Божественной литургией сейчас и перед Причастием Тайн Святых, когда мы будем размышлять о своем недостоинстве, прежде всего, дай Бог, чтобы каждый из нас себе на сердце положил что-то сделать в благодарность за все Его милости. Наконец-таки пожить хотя бы один день не для себя, да хотя бы пол этого дня оставшегося воскресного пожить не для себя. А знаками, как тот онемевший апостол, сказать друзьям: «придите ко мне, разделите со мною этот улов моей жизни, придите ко мне, будьте рядом со мною». И, конечно, размышляя о своем достоинстве, даже и не знаю, какими словами о нем сказать. А может и не говорить вовсе, просто как апостол встать и пойти за Ним, и начать жить Его словом, и начать жить любовью к Нему большой настоящей и искренней. И не говорить о своих достоинствах, а просто встать и пойти. Аминь.